Читать онлайн книгу "Как хочется поверить. Стихи"

Как хочется поверить. Стихотворения
Виктор Владимирович Шариков


Поэзия, как прошлая любовь… Я вспоминаю её правым полушарием. Всплывают образы о жизни и смыслах, о любви и ненависти, о дорогих и близких сердцу людях, о бренности и вечности, о красоте природы и незабываемых местах.





Как хочется поверить

Стихотворения



Виктор Владимирович Шариков



© Виктор Владимирович Шариков, 2021



ISBN 978-5-4493-9264-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Экстравагантное море


Экстравагантное море
Плещется в сгустке ночи, —
Город в электромажоре
Свет мегаватный включил.
В свете маршрутов и чисел
Вечно бессонный вокзал
И фонарей дальний бисер
Острой иглою мерцал.
Светятся сцены, экраны,
Сонм ресторанов, кафе
И в суете автобаны,
А тополя в галифе.
Светятся подиум моды,
В парке неоновый куст
И пешеходные гроты
Со сталактитами люстр.
Город купается в свете,
Точно в дендрарий попал
Пышных электросоцветий
Или на электробал.
В свете домов-небоскребов
И разноцветных реклам
Месяц предстал недотепой
Урбанистичным глазам.
Вспомнить давнишние свечи
Город лишь в храмах готов,
При романтических встречах
Да неуплате долгов.
А про костер.– не иначе
Лишь на крутых пикниках,
Звезды же в небе прозрачном, —
Лишь по нужде и в стихах.
Что это- вызов природе
И алгоритмике сна,
Правка естественных кодов
На продолжение дня?!
Или за мощью софитов
Спрятан инстинкт родовой
Страха и самозащиты
Перед неведомой тьмой?!…




Острова


Острова рассеяны по океану,
Как разбросаны поэты по земле,
Но невидимым магнитом тянет
Их к единой, дружной, радостной семье.

Каждый сотворенный чем-то уникален, —
Творческой отдачей солнечных песков,
Нежным изобильем рощ миндальных
И лагуной, полной рыбных косяков.

Или радужною прядью водопада
И фиорда полнолунной красотой,
Где за внешней строгостью фасада
Вдруг почувствуешь божественный покой.

Одному кораллов розовые бусы
Выплеснет волна, что баловню судьбы,
И подарит вдохновенье муза
Просто и легко, без видимой борьбы.

А другому, – испытанье в десять баллов:
То цунами рушит берега и быт,
Заостряя, точно стрелы, скалы,
Чтобы песню и характер проявить.

Каждому по жизни-собственная мера
Счастья, драмы и трагедий ипостась,
Но не меркнет между ними вера
В крепкую телепатическую связь!

Как века слагаются в тысячелетья,
А цвета и кольца, – в олимпийский флаг
И, как звезды, стянуты в созвездья, —
Острова, поэты в свой архипелаг!




Мещанское счастье


Домашний и хозяйственный июль
Свою любовь на дачи изливая,
Отдал семейного правленья руль
И полномочия земного рая.
А женщина, довольная с утра
И властью, сладостной ночной постелью,
Потягивалась нежно от бедра,
От чувств избытка, что от ягод спелых,
И предвкушала настроенья дня
С солярным обещаньем воскресенья,
Где сахара мешок истратится сполна
На свежее вишневое варенье.
Как чаду, прибегавшему к плите,
Чтобы полакомиться снятой пенкой,
Немного попеняет в милой суете
За руки неумытые, коленки.
Где мужу за подхваты и компот,
За первые закатанные банки
И очень бородатый анекдот
Расщедрится на пиво и на раков.
Потом обед с окрошкой налегке,
И водоем с прохладой витаминной,
И тихий час на золотом песке
С рисунками соломинкой на спинах.
А вечером, – бутылочка вина,
Обмен рецептами и треп с соседкой,
А благоверные расслабятся до дна
Под преферанс, расписанный в беседке.
И снова ночь, богатая луной,
Подаренная летом или Богом,
С приятной и душевной глубиной,
Где вся семья в присмотре и под боком…
Так жизнь размеренно ведет свой ход
В неспешных и полезных накопленьях
И счастье рыбным косяком плывет
На сон грядущий, как успокоенье.




Он сгусток недоразумений


Он сгусток недоразумений,
Что в кольца, сгибает дилеммы,
Явление из заявлений
И вызов заезженным схемам.
Выплескивая парадоксы,
Подобные соли с шампанским,
Недаром слывет альбиносом
И встряской для вкусов мещанских.
Чудачествами и свободой
С рожденья пронизан по сути
На легком и творческом взводе
Неведомы рабские путы.
Но сложность прописки в Системе,
Проблемы семейного быта,
Подстройки под жесткое время,
Транзитную в мире планиду.
Враждебность блюстителей долга
И зависть коллеги украдкой,
Где вольность его, что иголка,
Засевшая в пятке Порядка.
И выбор, избитый до почек:
В раскладе побед и крушений
Остаться собой-одиночкой,
Утешенным собственной тенью.
Иль то, что считал своей жизнью
Предать максимально забвенью,
А личность спустить в компромиссы,
Теряясь в сплошных превращеньях?!…
А чтобы узнать о мотивах,
Решающих вектор дороги,
Достаточно лишь перспективы
И линз оборотных бинокля!




В порыве ссоры, сгоряча…


В порыве ссоры, сгоряча,
Хотелось о тебе не думать,
Но прима-скрипкой голос твой звучал
В оркестре городского шума.

Забыть про карие глаза
И опиумный запах тела!?…
Но вспомнилась июльская гроза,
Охапки медуницы белой.

Хотел смыть с губ помады вкус
Холодным пенящимся пивом,
Себя уверить, будто не влюблюсь,
А сам уж кончено-счастливый!




Когда нечаянно взглянул на стену…


Когда нечаянно взглянул на стену, —

Сообщницу другой квартиры,

То обнаружил, как соседка Лена,

За холостяцким наблюдая миром,

Переключилась сразу же на книгу

Про страстную любовь, где есть абзац,

Что вскоре к ней сосед придет за солью.

Естественно, беру солонку мигом

И безо всяких цацканий и цац

Я исполняю авторскую волю!




Мы в комнате одни, почти темно…


Мы в комнате одни, почти темно,
Лишь козырек кровати светится
От любопытства полумесяца,
Что к нам подглядывал слегка в окно.

Вокруг лишь фон цикадной тишины
Да шепоток прильнувшей женщины,
Судьбой мне в эту ночь обещанной,
Как вещий знак целебной новизны.

Но странным ощущением томим,
Что всё- напоминанье прошлого,
Такого дальнего, хорошего,
Чей образ в подсознании храним.

И эти ласки, летний колорит,
И эту свежесть обновления
Еще до своего рождения
Я в предке чувствовал, чей прах забыт.




Твой облик облаками в небе…


Твой облик облаками в небе
Плывет-течет в изменчивых чертах.
Как знать, где ветер контуры их лепит,
А где душевных побуждений взмах?!

То озорной и смелой амазонкой,
Почувствовавшей притяженья власть,
Ты втягиваешь в омут и воронку
По имени- безудержная страсть.

То вдруг предстанешь ласковой мадонной,
Послушной и податливой в руках,
С лицом прекрасно-утомленным
И полной милосердия в глазах.

А временами зеркало кокетки
С губами в бантик отражает вид
И обаятельной девчонки Светки,
Готовой нравиться и вновь любить!




Светлости


Насколько ты разнообразна,
Как пестрота эфирных новостей,
И притягательно прекрасна,
Как лунная дорожка на воде.

Сама того не понимая, —
Ты главная причина из причин
И красоты родного края,
И смутного влечения мужчин.

В лукавом блеске глаз-черешен
Очарованье, как бы невзначай,
Заметят праведник и грешник
И даже солнечный, цветущий май.

А поцелуй с молочным вкусом
И кожу с шелковистостью травы,
Как искупление искуса, —
Всё обволакивает аура любви.




Дрессировщик


Научил я обезьян
Апельсинами жонглировать,
Медвежат держать баян
И оркестром дирижировать.
С попугаем исклевал
Сухари догматики
И с пантерой шлифовал
Грани акробатики.
Карнавальный хвост павлина, —
Веер обожанья,
За труды, -цветов корзины,
Публики признанье…

А сегодня не могу
И замучили сомнения,
Точно заумь дураку,
Сходят сверху откровения:
От загадок НЛО,
Космодромов древности,
До распиленных пилой
Неземных поверхностей.
И не рад я прежней роли,
Праву дрессировки,
Если сам возможно кролик
Для потехи ловкой…




Разговоры


Вчера на юбилее
Веселой балалайки
Чуть не свернули шею
Расстриге-попугаю
За непристойность байки.
А прежде, -в день рожденья
Удава – колдуна
Взаимное влеченье
В интиме проявилось
У туфли и слона.
Такая чертовщина,
События и даты,
А вот и годовщина
Со старта черепахи
К скоплению галактик.
А там уж на подходе
Знаменья новых встреч,
Вот барабашка в моде
И Зодиак смакует
Затейливую речь.
Такие разговоры,
Хоть разгадай значенье,
То всё равно не скоро
Созреет заключенье…




На площади парадоксов


На площади парадоксов, —
Парад раритетов
И ярких подарков природы:
Великий хобот вопроса
И мускулы тьмы и света
Открыли шествие года.
А далее шар в квадрате, —
Прекрасное средство
Познания бренности жизни,
А позже- павлин богатый
Хвостом и причин, и следствий,
И непреходящих истин.
За ним, – небесный обломок
В искристых бороздках,
Скрывающий чудную новость
И адрес прежнего дома.
Плывет, как дым папироски,
Другого времени повесть.
А вот две дыры пространства
И стержень движенья, —
Такой инструмент музыкальный,
Сквозит в нем бубном шаманским
Тоска по иным настроеньям,
Созвучности идеальной…
На площади парадоксов
Парад раритетов
Для здравого смысла, как вызов,
Признаться вовсе не просто
В его суверенитете
И в воздухе челюсть отвисла.




Тихо плыл по Зодиаку…


Тихо плыл по Зодиаку
Полумесяц, – звездный гид,
Выражая в каждом знаке,
Свой особый колорит.
Накануне или ныне,
Или в будущей ночи
К небу образным картинам,
Что знаток, хранит ключи.
В высоте так много смысла,
Символичности и тайн,
Столько мистики и чисел
Для ума и чувств землян,
Что невольно загляденье
Вечно мудрой красотой
И познанье единенья
Неба с собственной судьбой.




Худенькая девочка


Худенькая девочка,
Милая запевочка,
В новеньком альбоме
Дочку рисовала.
А какой фломастер
Материнским счастьем
Одаряет в доме, —
Этого не знала.
На портрете деточка
В бирюзовом платье,
Точно неба меточка,
Образ благодати…
В долгом одиночестве
Зрелая художница
До самозабвенья
Дочку рисовала.
И какой фломастер
В дом приносит счастье,
В горьких откровеньях
Стойко испытала.
На портрете девочка, —
Просто ангелочек,
Милая запевочка, —
Утренний цветочек…
– — – — – —
От блаженства творчества
Слез росинки светятся
Или тело корчится
Долюшкой бездетницы?!…




Подожди


Свет неоновых огней
Льется на прощанье,
Ты среди своих парней, —
Центр мирозданья.
Подожди же улетать,
Подожди немного,
Я хочу тебе сказать,
Что-то на дорогу.
Ничего, что самолет,
С ним я в давней дружбе,
Он поймет и подождет,
Выслушай, послушай.
Хватит мучиться, молчать,
Выдержать не в силах,
С губ срывается печать
Откровений милой.
Все наружу, из себя,
Не стыжусь признаний:
– Я люблю, люблю тебя,
С эхом расстояний!
И, как дальнюю звезду,
Телескоп – треножник,
Я тебя хоть где найду, —
Через невозможно! —
Точно взрывом, оглушив
Пряностью сирени,
Юность искренний порыв
Славит вдохновенно…
– — – — – —
Свет неоновых реклам,
Шум аэродрома…
Образ прошлых мелодрам
Вдруг невольно вспомнил.




В июле-монопольность зелени…


В июле-монопольность зелени,
Зеленый огород
И в зелени весь лес,
Зеленая вода.
И кажется
Зеленой простыней застелена
Земля надолго, навсегда.

А дальше-лето пахнет зрелостью,
Как травами-зарод,
Клубникой-косогор,
Маслятами-роса.
И хочется,
Чтоб этот мир зеленый, целостный
Вбирали ноздри и глаза.




Высоты хотелось темной, звездной…


Высоты хотелось темной, звездной,
Лежки на пахучем сеновале,
Утоленья медленного, -вдосталь
Жажды тела незабвенной крали.
Что мечталось искренне, -случилось,
По какому тайному раденью?!…
Я не знаю, но свершилась милость,
Как подарок в детстве, в день рожденья.
А когда звезда с небесной кручи
Пала для задумок и желаний, —
Улыбнулись в мысленном созвучьи
Пресыщенью щедрым подаяньем!




Вот мир предстал после идиллий чистых…


Вот мир предстал после идиллий чистых
Во-всей своей бесстыжей наготе,
Но в грубости последнего садиста
Сквозит тоска по нежной доброте.

И неуместна жалобная мина, —
Несправедлива будто жизнь к тебе,
Разуверяться в людях нет причины,
А испытанье в том, чтобы терпеть.

Что пользы в правом, накипевшем мщеньи,
Ветхозаветной были: зуб за зуб,
Где ни исхода нет, ни избавленья,
Лишь рана-струп и снова язва-струп.

Простить за боль неимоверно трудно,
Но ведь прощали нас отец и мать…
В любви познать людскую неподсудность,
В страданьях, -просветленье обретать




Отдавшись произвольному движенью…


Отдавшись произвольному движенью,
Плыть медленно в открытом космосе
Расслабленной и невесомой плотью,
Почувствовать блаженство единенья
Художника и звездной росписи,
И сердца с распирающей свободой…
Но сознавать в любой момент опору
В серебряном шнуре от корабля
И быть уверенным, что без повтора
На связь откликнется родимая Земля!




Как джин-раб лампы…


Как джин- раб лампы, другой-раб долга,
А третий-государственной казны,
А у кого-то гордость вдруг примолкла
Под каблуком довлеющей жены.
А этот ввергнут в страстей пучину, —
Слепой, неуправляемый игрок,
Лицом оплатит, превращенным в глину,
Потресканную в жгучий солнцепёк.
А тот зависим от обстоятельств,
От паутины следствий и причин,
Сегодня он попутчик и приятель,
А завтра-тихой подлости зачин.
И каждый ищет: кто-оправданья,
Кто-содержанья в участи своей,
Хотя по сути звездных начертаний
Мы все заложники календарей.
Но в мире бренном еще свободы
Есть незабвенный и великий миг,
В нем-фокус человеческого рода,
Он-пуп вселенной и восторга крик!
В нем-невесомость и вдохновенье
Без архимедовых земных опор,
В нем сокровенность смелых откровений
И безразмерно- мыслимый простор!
Познать такое?!… Не все способны
Распеленать привычек  пелену,
А мутный шлейф разрывов, -камень пробный
Для тех, кто все-таки решил рискнуть.
А дальше губы, белее соли,
К рывку последнему сомкнуть в черту
И, уплотнив себя до точки воли,
Преодолеть последнюю версту!




Вольность по поводу Агафьи-староверки


Смутная грусть пережитой
Сказки давнишних времен,
Фантасмагория скитов
В зеркале сумрачных волн.

За пожилыми холмами
Роскошь упадка-закат,
Чудится перед глазами
Магии старый обряд:

Женщина с голосом дивным,
С прядью червонных волос,
Ткет золотую холстину
В полный хозяина рост.

От незатейливой песни
Весь в первобытности чувств…
Проблеск догадки, что всплеском
В этой реке  растворюсь.




Бабуле


В окно, как в зеркало смотрюсь,
В нем – прожитая жизнь,
В домашних тапках ходит грусть,
Что вкрадчивая рысь.

И память яблоками плеч
Придвинулась ко мне,
И сонм людей, событий, встреч
Плывет, как в долгом сне.

Плывет, подернутый дымком,
По Волге тихо, не спеша…
Я не жалею ни о чем
И вскоре отлетит душа…

Но грусть, серебряная грусть, —
Разлуки хрупкий сувенир…
Угодно свыше, вновь вернусь
И помолюсь за этот мир.




Лицо


Средь лиц нахлынувшего сонма,
Прикрытых мутной пеленой,
Мучительно старался вспомнить
Лицо неясное одно.

В сосредоточенных попытках,
Что осязаемо трудны,
Возникло наконец с избытком
Оно из сжатой в фокус тьмы.

Я думал будет добродушным
Его приблизившийся взгляд,
Но вдруг ознобом стылой лужи
Дохнуло, будто виноват.

От глаз суровых и огромных
Невольно сгорбился, поник,
Почувствовав себя бездомным
И в безысходности на миг.

Неимоверно долгое мгновенье…
Но вот подавленность прошла…
Подобна лунным притяженьям
Лицо вбирающая мгла.

Лицо неспешно растворялось,
Исчезли контура следы…
И вместо глаз блестящим лалом
Уже мерцали две звезды!




Вновь бабье лето…


Вновь бабье лето, – пора шишкомета,

В юбке цыганской встречает тайга,

Красною нитью проходят заботы

От человека до бурундука.

Эхом звучит по-всему околотку

Колотов мощных широкая дробь,

К вечеру в кашу на соли щепотку

Не поскупится мой высохший лоб.

Белка рассерженно цекает с кедра, —

Не по душе конкурентов успех,

Веется ветром, веется ветром

Жирный, отборный кедровый орех!

Как хорошо их пощелкать с устатка,

За болтовней посидеть у костра

И задремать незаметно и сладко,

Влезши в тулуп до седого утра.

Ну, а с рассветом, брусникой и мхами

Вновь по кедровой рабочей тропе,

К шишке, летящей стремительней камня,

К шишке, как вешке счастливой в судьбе.

Осень тайгу наделила богатством,

Хватит на всех на сегодня и впрок,

Важно лишь помнить таежное братство,

Общность людских и звериных тревог.




В сердце падали звуки…


В сердце падали звуки,
Точно зерна в рыхлённую почву,
И безвестная жертва порукой,
Что свершится таинственно ночью…
А наутро, от солнечной боли,
Зазвенели колосья аккордов,
И симфонии мудрое поле
Славит жизнь бесконечно и гордо!




Вот суд идет…


Вот суд идет…
В семье – развод,
Жена и муж
Сжигают на глазах
Взаимности мосты.
Где, правда, ложь-
Не разберешь,
Лишь чувствуется крах
Былой любви, мечты.

Расчет, дележ
И склоки дрожь,
Где мать с отцом,
В затмении обид
Глотают слов стрихнин.
Уже не стресс,
Безумства бес
Крадет последний стыд, —
Кому отсужен сын?!

Кому нужней
И кто важней
В сомненьях суд,
Хотя, как филин, мудр,
Солиден мантий стаж.
А сын в слезах,
С мольбой в глазах
Тушил бикфордов шнур:
– Я-ваш, я-ваш, я-ваш!… —




Мила на исходе мне осень…


Мила  на  исходе мне  осень
Своей  наготой  обречённой,
Зародом  с  лежанкою  козьей
И  полем  умиротворённым.

И  мыслью, как роща, прозрачной,
Душой, совместимой  с простором,
Где  вдоволь  спокойного  счастья
И  воздух  целебней  кагора.

Люблю обнаженную  осень
Без  тени  стыда  и желанья,
Бывает  так  с возрастом  поздним, —
Одно  лишь, одно созерцанье…




К столетию воплощённой идеи, – 2017 год


Я  родилась  в уме незаурядном,
Провидцы  предрекали мне  великий  путь,
Сквозит в пасьянсе  звёздного  расклада
Закономерности  припрятанная  суть.

Потенции  о многом говорили:
Багряным будущим вещали небеса,
Схождение  преображённой силы
Глобальностью  задач затмило всем глаза.

Я с отрочества  жаждала пространства,
Энергии во мне, – на зависть  саранче,
И смыслы равенства, свободы, братства
Решила  воплотить в карающем  мече.

Одних  пугала  целеустремлённость,
Не по годам суровый, мощный  аскетизм
И по-наследству заданная  склонность
Глаголить истину, как высочайший  изм.

Другие  преклонялись в  восхищеньи
Недосягаемо-заманчивой  мечте
И  стали в  ритуальных  посвященьях
Земным  чистилищем для остальных  людей.

На радость-горе, через кровь и смерти,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/viktor-sharikov/kak-hochetsya-poverit-stihi/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения